К вопросу о том, что следует иметь в виду, чтобы понять состояние души современного русского человека

П.А. ФЛОРЕНСКИЙ о греках времен Помпеи:

«в атмосфере легковесной буржуазности греческих человечков – graeculorum, как их называли современные им римляне, человечков, лишившихся ноуменальной глубины греческого гения и не успевших приобрести величественного размаха, вселенской по обхвату, морально-политической мысли римского народа.»

Источник:

П.А. ФЛОРЕНСКИЙ

ОБРАТНАЯ ПЕРСПЕКТИВА

[ Автор о своей статье:

Настоящая статья была написана в октябре месяце 1919 г. в качестве доклада Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры, но по разным внешним обстоятельствам заслушана не в Комиссии, а в заседании Византийской секции М.И.Х.И.М (Московский Институт Историко-Художественных Изысканий и Музееведения при Российской Академии Истории Материальной Культуры Наркомпроса) 29 октября 1920 года. … в этой статье дается лишь некоторый конкретно-исторический подступ к понятию органической мысли о мире. Автор ничуть не собирается строить теорию обратной перспективы, но хочет лишь с достаточною энергией отметить факт органической мысли – в одной области. ]

Павел Александрович Флоренский (1882-1937) - русский православный священник, богослов, религиозный философ, учёный, изобретатель.

Что имеет в виду автор, когда он пишет про

«человечков, лишившихся ноуменальной глубины греческого гения»:

Человек, по Канту, живет в двух мирах.

С одной стороны, он — феномен, клеточка чувственного мира, существующая по его законам, порой далеким от человечности.

Но, с дру­гой стороны, он — ноумен, существо сверхчувственное, подчиненное идеалу.

[ соответственно: ]

Кант выделяет у человека два характера:

• эмпири­ческий, привитый окружением, и
• ноуменальный, интелли­гибельный, как бы присущий ему изнутри.

Связаны ли они между собой?

Или интеллигибельный характер есть нечто запредельное, в посюстороннем мире себя не про­являющее?

В том-то и дело, что в поведении человека реа­лизуется связь между двумя характерами.

На этом осно­вана вменяемость человека, его ответственность за свои поступки.

Кант иллюстрирует свою мысль простым примером.

Если человек злостно лжет (ложь для Канта — один из самых страшных пороков [ «Ложь по принуждению можно простить, но не оправдать» ] (GS, Bd. XV, S. 540),

и его ложь вносит замеша­тельство в общество, кто виноват?

Исследуя эмпирический характер, мы можем найти причины данного дурного по­ступка в плохом воспитании и плохом окружении.

Но хо­тя мы и полагаем, что поступок определялся этими при­чинами,

тем не менее мы упрекаем виновника не за влиявшие на него обстоятельства,

мы рассматриваем со­вершенный проступок сам по себе и указываем на разум как на причину, которая могла и должна была иначе определить поведение человека.

«Поступок приписывает­ся интеллигибельному характеру человека; теперь в тот момент, когда он лжет, вина целиком лежит на нем; стало быть, несмотря на все эмпирические условия поступка, разум был совершенно свободен, и поступок должен счи­таться только следствием упущения со стороны разума» (Кант И. Указ, соч., т. 3, с. 493.).

Источник:

А. В. ГУЛЫГА. КАНТ СЕГОДНЯ. Вступительная статья к соч.: И. КАНТ. Трактаты и письма. М.: НАУКА, 1980. ]